Тени города. Часть вторая - Страница 26

Сьюзен с Мирандой ушли намного раньше, вероятно, сейчас они в лазарете. Как и Везел.

— Эй, Оли, — окликнули его. Он оглянулся. Перед ним стоял Бертон, который, судя по всему, не был серьезно ранен, хотя лицо и покрывали синяки.

— Мистер Бертон!

— Зови меня просто Бертон. Или Леброн.

— Где вы были? Вы спасли Джона? Что с ним?

— Не спеши, не спеши. Все узнаешь. Не знаю, можно ли об этом говорить, хотя не вижу причин, почему бы и нет, давай только отойдем в сторонку.

Они отошли, благо вестибюль отличался размерами. Мейсон увязался за ними, словно свита, Бертон не стал его прогонять, да тот бы и не ушел.

— В общем, пока вы бегали по катакомбам, мы выполняли секретное задание по освобождению Джона. Ну, под нами я подразумеваю Охотников, а я так, пятое колесо.

И Бертон выложил все, что знал и видел, опуская мелкие подробности, вроде своего героического представления перед Шудом и диалогов, как между Джоном и Майлзом. К концу рассказа у лифта осталось лишь пара человек. Оли хотел было рассказать в ответ, что приключилось с ними, и почему он тоже, как выразился частый детектив, оказался пятым колесом, но тут Леброн заметил на полу кровь.

— Эй, да у тебя кровь идет. Что ж ты молчишь? Тебе в лазарет срочно. Пошли, пошли, потом расскажешь свою историю, никуда она не денется. Свою я никогда не забуду.

Оливер не сказал о крови, потому что не знал, что она у него идет. Похоже, швы на ноге разошли, не сдержал их и гипс из турбокаста. Таблетки работали, и он ничего не чувствовал, даже то, что ногам мокро от залившейся в обувь крови. «Зря я сразу две принял», — подумал он.

По пути вниз Бертон запричитал:

— Как же хочется домой, но меня теперь вряд ли отпустят. Ради моей же безопасности, ага.

— А вас что, кто-то дома ждет? — поинтересовался Оливер.

— Ждет? Ну, может, кот. Еда-то у него, вероятно, кончилась. Если он еще не издох, то ждет, но, скорее, не меня, а чтобы его кто-нибудь покормил.

— А где вы живете?

— Зачем тебе? — удивился Бертон.

— Я все-таки Охотник, пусть еще и неопытный, однако успел побывать не в одной заварушке, сами знаете. Возможно, если меня отправят на улицы, я смогу к вам заглянуть, накормить кота.

Бертон немного помялся, но все же сказал парню свой адрес, а также, где искать запасной ключ. По правде говоря, он даже не знал, что с его квартирой; когда он был там в последний раз, разразилась настоящая бойня. Он лишь узнал, что все его телохранители оказались мертвы, как и большинство нападающих, среди которых были как одержимые, так и обыкновенные люди.

Весь народ, судя по всему, стянулся вниз, в лазарет. Пол от лифта и до самой подземной больницы был заляпан кровью и грязью, валялась испачканная и изодранная одежда, некоторая вообще насквозь мокрая. Люди в лазарете то и дело ходили туда-сюда, носили капельницы и медикаменты, кто-то бегал в хирургических перчатках, подняв над головой вымытые до стерильности руки.

И откуда только взялись все эти врачи и медсестры? Когда он сам здесь лежал, то видел лишь своего лечащего врача да пару медсестер.

Оливер не успел как следует об этом задуматься, когда его очередной раз окликнули. Это оказался тот самый врач, что накладывал ему гипс. Он глянул на окровавленную штанину с ботинком и покачал головой.

— Так, идем со мной, — сказал он таким тоном, с каким обычно не спорят. Остановив другого врача, он сказал кому-то что-то передать и потащил мальчишку дальше. А именно так чувствовал себя Оливер — нашкодившим мальчишкой.

Они зашли в свободный кабинет, почти идентичный тому, в котором он лежал не так давно.

— Таблетки пил? — Оливер кивнул. — Сколько?

— Две.

— Так и знал, что не надо было давать тебе целую пачку, но я решил, что ты можешь с кем-нибудь поделиться в случае чего.

Оли зарделся. Он и не подумал даже о том, чтобы с кем-то поделиться, просто не подумал, а ведь там были раненые, возможно, кому-то это спасло бы жизнь. Но теперь думать об этом уже поздно.

Врач сделал перевязку. Зашивать заново не имело смысла, потому что разошлись лишь нижние швы, и он их лишь заново стянул, а благодаря таблеткам, Оливер этого почти не почувствовал. Накладывать гипс тоже не стали, долго это, да и бегать в ближайшее время ему все равно никто не позволит. Перевязали и руку, и голову, наложили повязки на несколько других несерьезных ранений, о которых Оли даже и не догадывался.

Под конец он стал похож на мумию. Ходить ему разрешили, но лишь с костылями, пусть боли он не чувствовал, но на ногу наступать все равно нельзя. Грязную и рваную одежду он сменил на больничную. Спорить ему не хотелось, он желал поскорее узнать, что с остальными: Сьюзен, Миранда, Джон, его друзья. Хотелось отправиться ко всем и сразу, но ближе всего оказалась Миранда.

За порогом палаты, помимо самой спящей девушки, как и ожидалось, он встретил Эвилу со Сьюзен.

— Как она? — спросил он.

— Спит, — ответила Сьюзен. — А ты?

— Да так, пара порезов и ушибов, ничего серьезного.

— А костыли?

— А, это так, чтобы швы на ноге не разошлись.

Темы для разговоров как-то кончились. Он не знал, о чем еще спросить, да и вообще, если тут все хорошо, он хотел продолжить свой поход. Однако тему нашла сама Сьюзен:

— Афро пришла в себя.

— Правда? — обрадовался Оливер. — Это здорово.

— Ну как — пришла. Она очнулась, но ее вновь накачали, чтобы спала. Не знаю, так надо. Я была у нее, — как-то невпопад добавила она. — Врачи говорят, если бы не цепь кусаригамы, обвитая вокруг талии, второй удар задел бы что-то там жизненно важное, а так — свезло, лишь селезенку вырезали.