Тени города. Часть вторая - Страница 9

Всего серьезно раненых оказалось трое, еще двоих выносили уже мертвыми, не желая оставлять друзей на участь быть сожранными Тенями. Тел противников оказалось куда больше.

Когда они проходили по кровавому коридору, Бертон старался не смотреть на тела, что оказалось довольно сложно, так как необходимо было видеть, куда наступаешь, дабы не поскользнуться на чьих-нибудь внутренностях. Его все еще мутило, и детектив до боли сжал челюсти, чтобы и его внутренности не вылезли наружу. Вдруг Джон попросил остановиться.

— Опусти меня, — сказал он. Бертон, не без помощи Грасса, усадил его на пол рядом с Майлзом. Тот был еще жив, но на нем просто живого места не осталось. Грудь пересекал косой прочерк пореза, рану в животе он закрывал рукой, правый глаз залит кровью.

— Ты жив, — прохрипел Майлз, слабо оскалившись в кровавой ухмылке.

— Да, — прохрипел Джон в ответ.

Повисла пауза, слово оба они собирались с силами, чтобы что-то сказать.

— А я вот не очень, — усмехнулся вновь здоровяк. — Я не хотел, — заговорил он вновь после новой, но короткой паузы. — Я считал, что поступаю правильно. Идеи Жнеца… Я до сих пор не знаю, верные они или нет.

— Зато я знаю.

— Это хорошо. Придерживайся своих идеалов. Я вот усомнился в них, и посмотри, что со мной стало. Я убил Машери…

— Это был Шуд.

— Я убил Машери, — повторил Майлз. — Я ведь любил ее, Джон. И жену любил, конечно, но тут нечто другое. Я заслужил такой смерти.

— Никто не заслужил такой смерти. Я скажу, чтобы и тебя вытащили…

— Нет, — перебил его здоровяк почти прежним своим громовым голосом. — Уходи. Уходи и позволь мне умереть с честью, даже если все будут считать иначе.

Джон кивнул и знаком попросил помочь подняться ему на ноги.

— Я прощаю тебя, — сказал он напоследок, и они медленно продолжили путь.

Майлз так и не сказал ему, что ранение в живот он получил совсем не от людей Жнеца.

Завернув за первый же угол, Джон решил, что будет лучше, если его вновь водрузят на плечи, чтобы можно было передвигаться быстрее.

Они бежали по запутанным коридорам так быстро, как могли, и лишь через несколько минут Бертон вдруг заметил, что нет Бобби.

— Сейчас его лучше не беспокоить, — скупо ответил Грасс на вопрос Леброна.

На пути еще не раз попадались Тени, но было их не так много и, судя по всему, они не специально искали нарушителей порядка, но заметив противников, все же бросались в атаку. Пару раз попадались одержимые, некоторые из которых выглядели каким-то больными, у одного по всей кожи воспалились гнойники, у другого взбухли вены. Были они вялыми, а потому особых проблем не доставили.

Несмотря на легкость Джона, когда они, наконец, добрались до выхода, его вес сделался для Бертона почти неподъемным, но он не жаловался, пока, поднимаясь по лестнице наверх, не спотыкнулся и не упал. На него тут же все ополчились, мол, если устал, так бы и сказал, вместо того, чтобы бросать с размаху оземь свою неподъемную ношу. Сама ноша покряхтела, но промолчала.

— Я иду назад, — заявил Грасс, едва они ступили за порог здания. — Нужно найти Бобби, а иначе Камиогава нас всех зашибет.

— Так и так зашибет, — ответил другой. — И лучше она, чем…

— И все же, — перебил его Грассхоппер. Он уже повернулся обратно, когда вперед выступила Хелин:

— Я тоже пойду.

— Нет, — категорично заявил Охотник.

— Я чувствую опасность и могу ее предсказать, если ты пойдешь один, то погибнешь.

Грассхоппер замолчал, обдумывая слова девушки. Умирать ему не хотелось, но и подвергать риску Хелин тоже.

— Я тоже с вами, — неожиданно для себя выдал Бертон. — Здесь от меня пользы мало.

— Как и там.

— На что поспорим, что я стреляю лучше любого из здесь присутствующих? — спросил он, оглядывая раненых и изодранных Охотников. — У меня еще две полные обоймы, я смогу присмотреть за Хелин… а она за мной.

Грасс, снова ненадолго задумавшись, все же согласно кивнул.

— Возьми автомат, — сказал он, — там патронов побольше.

— Я по автоматам не особо, мне лучше с пистолетами.

* * *

Джона несли на плечах, словно мешок картошки. Весь день носили. Сначала Майлз, потом Викинг, затем этот Бертон, непонятно как затесавшийся в компанию Охотников. Он понимал, что многое пропустил за дни своего плена, и собирался это восполнить, если все пойдет по плану и он, наконец, будет свободен.

Он не знал, какое сегодня число, но полагал, что до Рождества осталось около недели. Джон не многое узнал от Жнеца, лишь его основной план, но вот способ его реализации до сих пор оставался для него загадкой.

Как только его усадят в машину, он собирался без замедления связаться с Камиогавой. Она должна знать, все должны знать. Необходимо было что-то предпринять, и как можно скорее, а иначе случится непоправимое.

Пока его несли по мосту, Джон все же сумел дотянуться до поручней, собирая в ладонь тонкий слой снега и посылая его в рот. Во рту словно расцвели райские сады. Он не помнил, когда пил в последний раз, и холодная талая вода приятным теплом растекалась по всему организму. Джон чувствовал, как оживает.

Спасенный пленник забылся, наслаждаясь каждой таявшей на языке снежинкой, и очнулся лишь в тот момент, когда несущий его Охотник вдруг резко остановился. До конца моста оставалось метров тридцать.

— Ну и ну, — раздался знакомый сдавленный голос. — В живых осталось больше, чем я рассчитывал, хотя сейчас это не имеет значения.

— Опусти меня, — попросил Джон, и Охотник поставил его на ноги, но продолжая придерживать, закинув его руку на плечо.